Поездка на Донбасс и не обещала быть томной. Там, куда систематически прилетает, где цена жизни предельно приближена к минимальным, согласно военному времени, значениям, там, где, не смотря на весь этот ставший обыденным ужас, умудряются жить и выживать люди, всё видится безусловно иначе, чем в мирной жаркой Москве. К слову, тот факт, что и жару эту мы делим с Донбассом, говорит о чём-то – не пойми о чём… ведь и в Киеве жарко…
И тем не менее, испытание, коему я подвергся по дороге туда, можно смело назвать адовым. Спутники. Мой горячо любимый однополчанин Толстый и примкнувший к нам фотограф Игорь относились к подвиду «человеков говорящих». Более того, к самой лютой подгруппе говорунов – говорящих громко. И в этой поездке, на горе мне, они нашли друг друга. Сначала Игорь спал, а Толстый вёл свой бесконечный монолог из серии – что вижу, то пою. Я же, молча вёл машину. Дорога навевала мысли о том, что, как минимум одна из бед России – плохие дороги, неактуальна. Освещение, разметка, отсутствие колеи, не смотря на жару, всё - выше всяких похвал! В Америке таких дорог не видел.
Где-то на выезде из Московской области проснулся Игорь и сразу вступил. Масса познавательного – про охоту, рыбалку, про семью и работу – всё сплошным потоком. Они с Толстым, словно игроки в пинг-понг, перекидывали друг дружке темы и, перекрикивая друг друга, даже не удосуживались их до конца раскрывать, вдохновлялись новыми, орали, орали, орали… Сами себе они однозначно нравились, а я тихо зверел…

Луганск встретил нас в минувший четверг пустыми, чистыми улицами и испепеляющим зноем. Прибыли в город по любезному приглашению местного Союза писателей и по личным договорённостям с его председателем, уважаемым Глеб Бобров. Заселились в полупустую гостиницу «Дружба», посмотрели с балкона на район частного сектора бывшего Ворошиловограда. Пусто и тихо. Даже не слышно собачьего лая… Луганску от бывших соотечественников достаётся сравнительно меньше, чем его собрату по Русской весне Донецку. На передок следующим днём ехали минут двадцать. (Передок в Донецке, куда нас через день вывез замечательный Эдуард Басурин, практически, в самом городе.)
Впечатления от Луганска. Город устал. Устал от неопределённости, от тишины, от разрывающих её периодически прилётов от небратьев. В основном, конечно, от неопределённости.

Она впорхнула к нам в машину с раскалённой донецкой улицы им. Артёма, наверное, поведясь на прохладу кондея. Уж не на нашу кампанию из трёх не самых молодых мужиков – точно. Мы-то как раз ей были не рады. Пытались изгнать из салона, в процессе едва друг друга не поубивав. Тщетно. Муха сопровождала нас на всём протяжении нашего возвращения, отказываясь расставаться и на гигиенических остановках, и на заправках, и при взимании с нас денег на платных участках пути. Свалила не так нахально, как явилась – втихоря схильнула в моём дворе на Беговой… Ничего страшного, наверное, русская муха, воспользовавшись оказией, перебралась из одного русского города в другой. Нормально.
А вот в мятежных республиках сейчас ненормально. Потому, что война это вообще не нормально. При том, что война, как опция сопровождает наш вид на всём его не шибко длинном отрезке существования.

Карл Шуман,Москва.