СССР был тоталитарным государством

Условное название мифа:

СССР и другие коммунистические режимы являлись тоталитарными.

Развёрнутое описание:

Миф используется, что бы «доказать» внутреннее родство марксизма, национал-социализма и фашизма.

Примеры использования:

«В качестве характерных примеров тоталитарных режимов мы будем рассматривать национал- социалистическую Германию и СССР»¹⁾

Действительность:

БЫЛ ЛИ СССР ТОТАЛИТАРНЫМ ГОСУДАРСТВОМ?

Прежде чем пытаться ответить на этот вопрос, необходимо разобраться с самими терминами «тоталитаризм», «тоталитарное государство»

1. Определение термина

Казалось бы, что тут сложного? Ведь термин используется очень широко. Однако большинство авторов предпочитают его просто не расшифровывать²⁾, а прочие вкладывают в этот термин совершенно разный смысл³⁾, причем смыслы у разных авторов зачастую совершенно противоположный.

По меткому замечанию А. Штейнзальца: «Слова-клише, широко используемые в обыденной жизни, в том числе в средствах массовой информации, в результате частого употребления обычно постигает печальная участь: их начинают применять либо неточно, либо вовсе неправильно»⁴⁾

Большинство словарей определяют тоталитаризм следующим образом:

«Тоталитаризм (от итал. totalitario) — политический режим, характеризующийся крайне широким (тотальным) контролем государства над всеми сторонами жизни общества. Целью такого контроля над экономикой и обществом является их организация по единому плану. При тоталитарном режиме всё население государства мобилизуется для поддержки правительства (правящей партии) и его идеологии, при этом декларируется приоритет общественных интересов над частными. Организации, чья деятельность не поддерживается властью, — например, профсоюзы, церковь, оппозиционные партии — ограничиваются или запрещаются. Роль традиции в определении норм морали отвергается, вместо этого этика рассматривается с чисто рациональных, «научных» позиций»⁵⁾.

Как можно видеть, такое определение является столь общим и противоречивым, что, используя его, к тоталитарным можно отнести множество самых разных стран. К примеру, первый ваххабитский султанат саудитов, времена правления Кальвина в Женеве и многое-многое другое. Сказанное нисколько не является преувеличением. Так, Поппер постоянно использовал понятие «тоталитаризм», как синоним «закрытого общества». И рассматривает при этом как такое общество… древнюю Спарту, напрямую употребляя выражения вроде «тоталитарный полис». Чем породил довольно оживленную современную дискуссию о том, считать все же Спарту тоталитарным государством или нет⁶⁾.

Еще больше неясности возникает, когда слово «тоталитаризм» используется как прилагательное. Так, в носителей «тоталитарного сознания» записывают десятки философов совершенно разных направлений — от Платона с Аристотелем до Гегеля с Марксом. И Достоевский, получается, тоталитарный философ, и Данилевский⁷⁾. И даже такие историки, как Ф. Бродель, тоже под подозрением⁸⁾.

Не случайно, констатирует историк А.И. Фурсов: «Тоталитаризм везде и всегда! При такой широте само понятие «тоталитаризм» оказывается бессодержательным и неработающим»⁹⁾.

Следовательно, термин настоятельно требует уточнения.
И нельзя сказать, что такие уточнения не пробовали делать.

2. Попытки уточнения термина временными рамками

«Теория тоталитаризма широко распространена среди антикоммунистов и исходит из того, что фашизм и советский режим 1930-40-х гг. имели в своей основе много общего — с точки зрения их идеологических противников (либералов, социал-демократов, христианских демократов, анархистов и т. д.) — и вместе с тем качественно отличались от прежних диктатур. В силу этого обстоятельства, термин «тоталитаризм» не является точным синонимом тирании, и потому его не вполне корректно применять к деспотичным режимам, существовавшим до XX века»¹⁰⁾.

Согласитесь, ценное признание. Его иначе можно пересказать следующим образом: «Мы хотим ввести какой-то термин, которым можно было бы объединить фашизм и советский режим, и потому отбросим все, кроме этих двух режимов».

Однако для использования понятия «тоталитаризм» как научного термина такой подход не допустим. Должны быть указанны причины, на основании которых устанавливается ограничение. Иначе получается, что если что-то происходило до 31 декабря 1901 г. — это еще авторитаризм, а вот, начиная с 1 января 1902, уже и тоталитаризм получился.

Кроме того, появляется вопрос — так все же «фашизм» или «нацизм»? И как поступать с утверждениями «Ирония истории, однако, заключалась в том, что даже в лучшие для режима Муссолини годы Италия оказалась далека от тоталитарного идеала»¹¹⁾? То есть даже родина фашизма с трудом попадает под предписанные ей тоталитарные определения.

3. Попытки уточнения термина с помощью дополнительных признаков

Такие попытки также предпринимались.

«Каталог особых черт тоталитарной системы впервые был составлен 40 лет назад американским политологами К. Фридрихом и З. Бжезинским… Впоследствии он многократно модернизировался и существует во множестве вариантов… Перечисление 6 или даже 12 и более признаков, однако их в принципе недостаточно ни для раскрытия сущности явления, ни тем более для выяснения причин его появления и динамики развития… Эти признаки по-разному работают уже в двух основных подтипах тоталитарных режимов – фашистко-нацистском и коммунистически-сталинском. Они по-разному действовали в странах первой тоталитарной волны 20-30-х годов и в странах второй волны военных и послевоенных лет»¹²⁾.

Составители процитированного сборника честно пытались подобрать и отработать определение тоталитаризма. Но вынуждены были грустно констатировать: «Понятие не пригодно для универсального объяснения событий и явлений».

Более того, они вынуждены и констатировать не самостоятельность этого понятия. «Понятие “тоталитаризм” … применение или отвержение изменяется в зависимости от международной конъюнктуры, интересов и пристрастий».

4. Возвращаясь к первоначальным истокам

Но, может быть, искажено только нынешнее понимание тоталитаризма, а вот впервые выдвинувшие этот термин, имели в виду что-то вполне конкретное и ясное?

Что ж, посмотрим.

В качестве основных исследователей, широко использовавших данный термин, обычно называют¹³⁾ Джованни Джентиле, Карл Поппера, Ханну Арендт, Людвига фон Мизеса, Карла Фридриха и Збигнева Бжезинского. Рассмотрим же, что говорил каждый из них.

Джованни Джентиле

Почти во всех источниках Джованни Джентиле упоминают как человека, выдвинувшего и обосновавшего термин «тоталитаризм», разделяющего и пропагандирующего идею тоталитаризма. Авторы только путаются, был ли он соавтором Муссолини при написании статьи «Фашизм» в энциклопедии или лишь его вдохновителем. Однако чем же похожа идея вроде «Истинное государство, напротив, не ограничивает, а расширяет; не подавляет, а возвышает личность гражданина; не угнетает, а освобождает ее»¹⁴⁾ на концепцию тоталитаризма?

Дело в том, что Джентиле непрерывно подчеркивает связь государства и свободной личности. «Государство […] Это — сам человек, поскольку он реализуется универсально, специфицируя свою универсальность в определенной форме».

Главное внимание Джентиле обращает на этический характер государства, особенно подчеркивая, что непризнание подобного характера государства заводит все рассуждения в тупик. Что механическое понимание государства, как силы,«которая является не свободой, но ограничением свободы» и ведущей деятельность «направленную на повелевание материальными благами, т.е. определяющую посредством права исключительно экономическую жизнь человека» приводит к абсурдным надеждам. Но тот, кто пользуется этим механическим и экономическим понятием государства (являющимся традиционным католическим понятием), склонен затем — с противоречием, которое есть явная и решительная самокритика — желать, чтобы само государство одухотворялось и поднималось к высшим моральным и религиозным идеалам. Абсурдное подчинение! — если тот, кого побуждают подчиняться, не был бы в состоянии оценить эти идеалы — и, стало быть, не обладал бы уже моральным и религиозным сознанием. Так отнимают одной рукой то, что отдают другой. В действительности непризнание этического характера государства осуществляется лишь посредством противопоставления государству, которое не является этическим, этического государства (последнее чувствует реализующимся даже тот, кто не признавал этичность государства)». Отметим это важное рассуждение, к нему еще придется вернуться.

Кроме того, позиция Джентиле прямо противоречит обсуждаемому определению тоталитаризма. В Википедии сказано:«Роль традиции в определении норм морали отвергается»¹⁵⁾, однако в подписанном Джентиле «манифесте фашисткой интеллигенции» «подчеркивалось, что фашизм — движение исключительно итальянское, неразрывно связанное с культурной и исторической традицией Италии, движение политическое и моральное, даже религиозное»¹⁶⁾. И дело не только в Джентиле, апелляция к традиции, так или иначе, представлена во всех фашистских движениях.

Карл Поппер

Наиболее полно Поппер выразил свои взгляды в знаменитой работе «Открытое общество и его враги»¹⁷⁾.

Даже на первый беглый взгляд бросаются в глаза нестыковки в тексте. Скажем, Поппер неоднократно клеймит Платона как тоталитарного философа. «Мой анализ и моя критика будут направлены против тоталитаристских тенденций политической философии Платона». И из этой критики видно как Поппер представляет себе тоталитарное государство«Платон верил как в существование общей исторической тенденции упадка, так и в возможность остановить политический развал путем задержки всех политических изменений. В этом и заключалась цель, к которой он стремился. Добиться ее он пытался при помощи установления такого государственного устройства, которое было бы свободно от пороков всех других государств: такое государство не вырождается, потому что оно вообще не изменяется. Государство, свободное от пороков, связанных с изменением и загниванием, есть наилучшее, совершенное государство. Это — государство Золотого века, не знающее изменений. Это — государство, находящееся в задержанном, остановленном состоянии».

Это высказывание является главным в последующих размышлениях Поппера. Собственно говоря, это и есть его определение «закрытого общества», тоталитаризма.

Но справедливо ли оно?
Заглянем в критикуемого Платона:

«— Я ничего не могу к этому добавить. Но какое из существующих теперь государственных устройств ты считаешь для нее подобающим? — Нет такого. На это-то я и сетую, что ни одно из нынешних государственных устройств недостойно натуры философа.»¹⁸⁾.

В этом высказывании ярко проявляется реализм Платона, понимание недостижимости идеала (как он понимал этот идеал).

Итак, с одной стороны Платон со своим реализмом, а с другой стороны — Поппер, со своим бинарным мышлением. Черное — белое, открытое общество — закрытое общество. Вот и спрашивается, кто же из них обладает «тоталитарным мышлением»? Риторический вопрос…

Термину «тоталитаризм» Поппер не дает собственного определения, а выводит его как синоним «закрытого общества». Которое, в свою очередь, является антиподом «открытого общества». Однако и понятие «открытого общества» Поппер не определяет, так же как и более-менее ясной онтологической его картины. Круг замыкается. Один термин объясняется с помощью ввода другого термина, который также не раскрывается, а попытки прояснить его возвращают нас к первому термину. Над подобным «методом» злобно издевался С. Лем в «Путешествия Иона Тихого», когда его герой захотел найти в энциклопедии ответ на вопрос — «а что же такое сепульки»?

Закрытое общество, описанное у Поппера, это просто слепок темных сторон самой же западной цивилизации. Очень шаржированный. Так, Поппер видит устройства Афины и Спарты, как олицетворение двух универсальных типов обществ, проходящих через всю историю. Но различия между Афинами и Спартой можно объяснить гораздо проще и логичнее, как различия между аграрным и торгово-ремесленым полисом. При этом, несмотря на ряд различий, общего у этих полисов больше…

Применительно к незападным обществам шарж становится еще менее отвечающим реальности. Описание Поппера не имеет никакого отношения ни к органическому обществу традиционного типа (исламскому, конфуцианскому и т.д., которые гораздо более свободны, открыты и демократичны, чем представляет Поппер), ни даже к общественному устройству первобытных племен.

Ханна Арендт

При всем обширном использовании термина «тоталитаризм», термин у Арендт так и не расшифровывается¹⁹⁾. Грубо говоря – с использованием термина проблем нет, они возникают, как только попытаешься термин определить…

Можно и нужно критиковать Арендт за то, что почти все, что она пишет о СССР, является мифами массового сознания. Арендт и сама понимает, что пользуется сомнительными источниками: «о Советской России мы не имеем почти ничего, кроме спорных источников». И вот такие слухи и домыслы становятся «доказательствами» ее концепции.

Тем не менее, Арендт очень примечательна тем, что ее критика тоталитаризма полностью противоположна многим другим критикам. Практически все они (Поппер, Мизес, Фридрих, Бжезинский и т.д.) используют термин «коллективизм», чуть ли не как бранное слово, противопоставляя ему «индивидуализм». Тогда как Арендт видит причину возникновения тоталитарных обществ в атомарности его членов. «Тоталитарные движения — это массовые организации атомизированных, изолированных индивидов».

В этом Арендт внезапно оказывается в одном лагере с такими неомарксистами, как Э. Фромм, который прекрасно показывает²⁰⁾, что именно изоляция индивидуумов и приводит к беспомощности человека перед окружающим миром, в следствии чего человек спасается бегством к авторитаризму или «либо к вынужденному конформизму, вследствие которого индивид превращается в робота, теряет себя, но при этом убежден, что он свободен и подвластен лишь собственной воле».

Именно этот процесс сейчас идет по всему миру — но особо сильно в т.н. демократических странах, что прекрасно демонстрирует в своих работах английский социолог Бауман²¹⁾. И масштабы этой разрушающей индивидуализации гораздо шире, чем могли представить Фромм и Арендт, а корни — гораздо глубже, чем те явления, которых они опасались.

В свете сказанного, получаем, что концепция Арендт использует термин «тоталитаризм» как указание на ситуацию возникновения массового человека, где «массы выросли из осколков чрезвычайно атомизнрованного общества, конкурентная структура которого и сопутствующее ей одиночество индивида сдерживались лишь его включенностью в класс. Главная черта человека массы не жестокость и отсталость, а его изоляция и нехватка нормальных социальных взаимоотношений». И в рассмотрение с использованием такого подхода можно включить большую часть современных обществ. То есть тоталитарны все…

Карл Фридрих и Збигнев Бжезинский

Несмотря на то, что данные авторы начали свою работу независимо друг от друга, о более или менее полной концепции можно говорить лишь после объединения их работ и выпуска исследователями совместной книги «Тоталитарная диктатура и автократия».

Основное в этой работе — это то, что авторы впервые действительно попытались дать определение термину «тоталитаризм».
Изначально ими было выдвинуто 6 таких системных признаков:

• господство одной массовой партии с харизматическим лидером;
• унитарная идеология;
• монополия массовой информации;
• монополия на вооружение;
• террористический полицейский контроль;
• централизованный контроль экономикой.

Как уже говорилось ранее, данный набор признаков, едва появившись, сразу же не выдержал ни малейшей критики оппонентов. Критики резонно указали, что строй в СССР меняется. В ответ на эту критику количество признаков тоталитаризма добавлялось, а их формулировка их постоянно менялась. В общем, дело доходило до абсурда. Сей абсурд был слегка закамуфлирован «академическим» стилем авторов — но тем интереснее, как же прочитанное поняли другие…

Вот как пересказывают Бжезинского его сторонники: «Для З. Бжезинского очевидно, что низкий образовательный уровень является одной из причин иррационализма в политике… Он отметил, что одной из важнейших особенностей тоталитарных режимов, определяющих их низкую экономическую эффективность, является существенное снижение интеллектуально-образовательного уровня всего общества, особенно властных структур… власть при6надлежала политикам, чей образовательный уровень соответствовал системе среднего образования и ниже»²²⁾. Здесь, собственно, просматривается обычное сетование старой элиты на прорыв к власти масс. Как заметил Хосе Ортега-и-Гассет, «прорыв массовидного человека к власти сопровождается уничтожением культурной элиты».

Все это понятно, но при чем здесь собственно тоталитаризм? Разве не по такому пути идут и те страны, которые считаются демократическими?

Есть ли то, на чем все авторы сходятся?

Как было показано, концепции полностью противоречивые. Возникает вопрос — а может быть, есть нечто, объединяющее их?

1. Обращает особое внимание, что многие сторонники концепции тоталитаризма обвиняют в тоталитаризме тех, кто в принципе считает государство несовершенным, и идеал — недостижимым. Так Поппер обвиняет Платона, много грязи вылито на Джованни Джентиле, который прямо заявляет: «Государство, разумеется, никогда не является совершенным государством»²³⁾.

2. Практически все концепции уделяют особое внимание вмешательству государства в сферу культуры.

3. Линейное представление государства и общества. Во многом эти «теоретики» представляют общество плоскостным. Есть враждебное государство (которое всегда неправо). И есть свободные граждане, которые во всем правы, так как любое ограничение свободы — зло. Более того, всякая практика злоупотребления властью, всякая длительная несправедливость клеймится как тоталитаризм… Даже столь либеральные авторы, как Фукияма²⁴⁾ только устало иронизируют над экономистами, до которых так и не дошло, что социум — это не вертикаль, а совокупность социальных сетей, что настолько вырожденной структуры, которая бы представляла бы собой пирамиду, не существовало и не могло бы существовать. Что всё гораздо сложнее.

Выводы

Представляется, что концепция «тоталитаризма» является идеологическим описанием мира в терминах манихейского противостояния между «современной западной системой» с ее исторической «прогрессивностью» и «закрытым» обществом, противостоящим любым попыткам развития на пути к большей свободе и сознанию морали.

Остается только согласиться с З. Бауманом²⁵⁾: «Эта система успешно вытеснила все альтернативы, кроме одной». Или современное западное общество, или «тоталитаризм», о котором «заранее известно», что он — хуже. Все люди (с их идеями), которые принципиально критически относятся к западному обществу, вытесняются в маргиналы и нарекаются «поклонниками тоталитаризма».

Данный подход лишь уводит нас от попыток понимания того, что и как происходило, а также, в каком мире мы живем сейчас. Собственно говоря, на изучение советского периода неявно накладывается табу (оно сейчас в полнейшем тупике).

Да и не только советского: «Спустя девяносто лет после своего появления и полвека после своего исчезновения фашизм все еще представляется загадочным явлением, не поддающимся ясному и рациональному историческому определению, несмотря на посвященные ему десятки тысяч книг и статей и множество дискуссий»²⁶⁾.

Кроме того, стоит отметить, что на подобное манихейское восприятие мира накладывается еще одно явление, бытующее уже внутри самой западной культуры: страх, ужас ее нынешней культурной элиты перед пришествием человека масс. Анализ такого восприятия представляет большой интерес: как создаются и работают социально-компенсаторные механизмы у ряда групп, какие при этом срабатывают комплексы и т. д.

Все это интересно и должно заслуживать ряда исследований. Однако, чтобы подобные исследования состоялись, надо вначале признать: само понятие «тоталитаризм» — антинаучно, и попытки им оперировать ведут нас в описанный выше манихейский мирок, с наукой, обществом и реальной жизнью не совместимый. А уж в политике — и вовсе опасный.

Что же касается главного вопроса, ради которого и писалась эта статья: «Был ли СССР тоталитарным государством?» — то на него надо отдать четкий ответ: «Не был». Более того, ни одно государство мира ни в один из периодов истории не были тоталитарными. Трудно принадлежать тому, чего в природе не существует и не существовало.