Московские зимние сезоны 1814-15 годов были ярче и насыщеннее довоенных сезонов 1810-11 гг. Оно и понятно, люди очень устали от тягот войны, от разрухи, всеобщего уныния и нескончаемого траура - и когда пришло время, вернулись к жизни с новыми, еще большими силами. 

Софья Александровна Волкова (в девичестве Римская-Корсакова) описывает одну неделю из своей жизни 4 января 1815 года: 

суббота - танцы до пяти утра у Оболенских,
понедельник - танцы до трех у Голицына,
четверг - костюмированный бал у Рябининой,
суббота - вечер у Оболенских,
воскресенье - завтрак у графа Толстого, сразу после него - танцы,
воскресный вечер - танцы у Голицына.

«Все эти балы так оживленны, что приходится вертеться до изнеможения. Потом полдня лежишь в кровати от усталости». Неудивительно, что от толстоты Волковой к февралю в таком режиме не осталось и следа - о ее похудении говорили даже, что оно болезненное. Заболела от бесконечного веселья и княгиня Шаховская, а маленькая графиня Бобринская и вовсе доведена до предсмертного состояния - простудой, схваченной ей на балу. «В нынешнем году многие поплатились за танцы», - пишет Волкова Ланской.

Вывод простой, в светской жизни лично мне срочно надо очень многое наверстывать. Чуток похудеть от танцев и в правду было бы неплохо, а вот запускать себя как Шаховская и Бобринская, конечно, ни к чему.

ПарнасскийПересмешник