Служебным собакам похвальное слово (ФОТО)
О том, какие преступления помогают раскрывать служебные собаки и как они «уходят на пенсию по выслуге лет», какого щенка подарила луганским кинологам певица Юлия Чичерина и как проходит обучение животного для поиска наркотиков, а также о многом другом редакции газеты «Жизнь Луганска» рассказал Начальник кинологического Центра МВД ЛНР, полковник полиции Андрей Погорелый.
– Расскажите, когда кинологический центр возобновил свою работу после боевых действий?
– «Возобновил» работу – это громко сказано, потому что мы её не прекращали. В 2014-м году, когда от ГУМВД поступил приказ покинуть территорию Луганска и передислоцироваться в Сватово, из 22-х человек только двое изъявили такое желание. Держать их никто не стал. Питомцы этих людей остались на месте. Когда нас обстреляли «Градами», я доложил о произошедшем тогда еще своему украинскому руководству. Мне поступила команда забирать собак и кинологов, то, что осталось, и перебазироваться в Сватово. Но мы не поехали.
Единственное – летом 2014-го мы дали по 2-3 выходных дня своим сотрудникам, чтобы вывезти семьи из города в безопасное место, в основном – на территорию Российской Федерации. Все кинологи были здесь, за исключением женщин. По моей команде они находились по месту своего жительства. Когда впервые обстреляли наш район из установки «Град», на питомник прилетело две ракеты, попали в вагончик, где у нас был хозинвентарь. Были повреждены окна и двери питомника. Вообще, в течение лета 2014 года к нам прилетело 5 ракет установки «Град» и 7 минометных мин. Были повреждены все столбы, до сих пор еще есть следы тех обстрелов.
После повреждения питомника весь личный состав переехал в подвал, мы установили там обеденный стол, деревянные настилы для сна. Здесь мы находились постоянно – жили, существовали. Естественно, не забывали и о кормлении служебных собак. Пищу готовили на костре, так как света не было. Помню, как только разжигали костер, появлялся дымок, прилетали мины. Спасибо ополчению – они тогда привезли для собак сухой корм. Летом любая собака получала поллитровую банку корма, воды было вдоволь. Этого хватало, чтобы сохранить жизнь собак. Да, они были в плачевном состоянии, но все выжили. На тот момент у нас их было около сорока, различного возраста и направления работы.
На сегодня собаки получают хороший рацион. Есть крупы, мясная продукция и сухой корм. У собак двухразовое питание. Все наши собаки упитанные, ухоженные, блестят. Все продукты мы закупаем за счет республиканского бюджета. В 2015 году нам очень сильно помогли наши друзья из Москвы, которые переслали нам вакцину для собак, и мы смогли привить питомцев от инфекционных заболеваний и бешенства.
Хочется отметить, что удалось сохранить, правда, к сожалению, не все поголовье в Стаханове. Сотрудник Первомайского городского отдела полиции Николай Корж один сохранил всю свою группу в количестве 4-х собак. Я знаю, что когда были сильные обстрелы Первомайска, Николай прятался с собаками в подвале. Это кинолог с большой буквы. Сейчас он подобрал парней для работы с животными, они выезжают на места происшествий.
Поскольку в 2014-м применение полицейских собак для выполнения каких-то задач было невозможным, у нас была одна цель – сохранить поголовье для работы в будущем. Собак иногда выгуливали. После освобождения города от военной блокады мы начали восстанавливать рабочие качества собак. Основные направления, в которых работали тогда, – поиск мин, взрывчатых веществ, растяжек. Сейчас они уже работают и в розыскном направлении, и по поиску наркотиков. Летом 2014 года на питомнике у нас оставалось два человека дежурных, которые следили за собаками, а весь остальной личный состав, совместно с сотрудниками «Беркута» и батальона патрульной службы, вошли в состав военной полиции и всё лето ежедневно патрулировали город. После того, как была восстановлена система МВД ЛНР, мы всем коллективом вошли в неё в качестве сотрудников кинологического центра. Сегодня мы продолжаем работать, как и до боевых действий. Задачи нашей работы не изменились.
– Если представить, что вы всё же могли решиться на переезд, то были ли Украиной для этого созданы условия, был ли транспорт?
– Было бы желание, можно было бы и пешком идти, но его ни у меня, ни у моих подчинённых не было. Все в один голос сказали, что останутся здесь до последнего. Единственный вопрос, который я тогда задал: «А куда мы денем там собак?». В Сватово не было места для них, даже пищу приготовить было негде. А привезти собак и привязать их деревьям – разве это нормально? Но наш личный состав был настроен так, что даже если бы нам предоставили базу, мы бы не уехали. На тот момент к нам уже перешли кинологи из «Беркута». Они были на Майдане, и видели весь ужас, который там творился. Мы же были в Луганске и видели всё это по телевизору. Мы видели бред, хаос, бардак и переезжать туда, где они царствуют, не стали.
После нашего отказа лично мне и некоторым моим сотрудникам движение в Украину закрыто надолго. Но мы не расстраиваемся. Непосредственно я в розыске как «организатор террористической группы». В террористы записало СБУ. Меня только одно интересует: нас записали в «террористы» за то, что мы остались здесь, на родине, сохранили поголовье, базу? Это у нас теперь так трактуют понятие «терроризм»? И входят ли в эту «террористическую группу» собаки? В отношении них тоже возбудят уголовные дела?
– Несмотря на то, что вы входите в состав МВД Луганской Народной Республики, специфика вашей работы значительно отличается. При этом выходит, что Украина всех причесала под одну гребёнку?
– Бог им судья. Видимо, это их задачи. У нас же они иные – работать, помогать в раскрытии преступлений, строить Луганскую Народную Республику. Во всем мире у кинологов своя специфика работы. Да, мы носим погоны, и, хотя не собираем материалы, не допрашиваем людей, но от нас тоже многое зависит. Мы ведь ездим на вызовы не просто покрасоваться, показать, что у нас есть собака – мы приезжаем и делаем работу. Если бы мы были бесполезны, то нас бы не было, наверное, мы бы не входили в систему МВД ЛНР. На сегодня у нас даже нет вакантных мест – есть люди, которые хотят работать с собаками, но сверх штата взять их не могу. Будет мир, будем работать в направлении создания кинологических групп в городах ЛНР, чтобы в помощь в раскрытии преступления нам не приходилось ехать из Луганска за 80-100 км, чтобы на местах были свои специалисты, которые могли бы покрывать радиус 20-50 км.
– Вы рассказали, что главной задачей для кинологов после вынужденного перерыва было восстановление рабочих качеств собак. На сегодня вы своей цели достигли?
– Да, мы восстановили всех. Все собаки, которые у нас находятся, регулярно выезжают работать. Единственная собака, которая никуда не ездит, – это немецкая овчарка по кличке Рэй. В 2013-м году в Одессе Рэй победил на чемпионате Украины по многоборью кинологов – он и кинолог оторвались на 70 баллов от второго места. Сейчас он находится на заслуженном отдыхе, его кормят, выгуливают, с ним играют. Он здесь находится в качестве заслуженного пенсионера.
– Рэй живет при Центре, а как собаки вообще уходят на пенсию, куда их девают?
– Я считаю, что собаки, которые уходят на пенсию, отработав 10 и более лет, не должны попадать в чужие руки, передаваться гражданским. Собака должна жить в семье кинолога или у его родственников. Раньше мы так списывали собак, и я нахожу это правильным решением. Сейчас у нас работают собаки-пенсионеры, так как мы только начали готовить им на замену молодое поколение, но все они прекрасно справляются со своими задачами и отрабатывают свой кусок хлеба.
Наши сотрудники сейчас работают в посуточном режиме, выезжают на места преступлений по всей территории ЛНР. Также мы проверяем помещения, как, например, цирк перед открытием. Буквально на днях в Лутугинском районе была кража годовалого бычка. Наши кинологи выезжали на место, приняли участие в раскрытии преступления. Задержано два человека. Также недавно в Луганске кинологи отработали след после кражи с аккумуляторного завода. Наши собаки привели сотрудников полиции по адресу, где было изъято всё похищенное. Мы всегда выезжаем на все резонансные преступления.
– У каждого кинолога своя личная собака или животные, так сказать, находятся в общем пользовании?
– За каждым кинологом закреплено обычно одна-две собаки, которых они готовят. Но есть у нас сотрудники, за которыми их закреплено по три-четыре.
Лучше собака работает «под одним» человеком. Нежелательно пускать животное «по рукам». Если кинолог воспитывает пса с детства, то тот его слушает, он ему подражает. У нас говорят: какая собака, такой и кинолог. Бывают случаи, когда специалист по семейным обстоятельствам вынужден уволиться или перевестись в другое место, а вот собака, обученная им, естественно, остаётся у нас на питомнике. Её мы закрепляем за другим инструктором, и им приходится заново привыкать друг к другу. Сначала человек пытается подружиться с собакой в игре, потом занимается с ней курсом специальной подготовки по направлению службы.
– Как происходит отбор будущих служебных собак? В каком возрасте начинают учить животное?
– После полуторагодовалого возраста обучить собаку служебным обязанностям практически нереально. У нас был лишь один случай, когда пса в таком возрасте мы обучили. У него были задатки, и уже через 2 недели тренировок он выехал на задание поиска по следу. Приучить взрослую собаку к послушанию можно, но выучить работать – нет. Задатки по поиску взрывчатки и наркотиков развиваются с самого маленького возраста. Наши животные – они, как дети: есть те, которые на лету всё схватывают, а есть те, которым нужно объяснять несколько раз. Так же и у собак: есть «отличники», а есть те, которым лишь бы побегать, поиграть. Поэтому, когда мы подбираем собак, мы их тестируем, проверяем, как они относятся к раздражителям. Если животное от хлопка в ладоши убегает, то это уже о многом говорит. А если щенок прислушается, ещё и гавкнет, то это – нужный нам щенок.
Проще протестировать собаку-подростка, проверить, есть ли у неё задатки для работы. Ведь не каждая собака способна обучиться необходимым служебным обязанностям. Сейчас у нас есть полугодовалая овчарка, она уже умеет ходить по учебному следу. Ещё одна молодая особь – бельгийская овчарка малинуа по кличке Вазуза – скорее всего, будет работать по поиску взрывчатых веществ. Щенка нам подарила российская певица Юлия Чечерина к Новому году. Вазузу мы закрепили за старшим инспектором Алексеем Целуйко. У него есть уже три обученные собаки.
Каждый кинолог сам выбирает питомца, с которым будет работать, его породу и пол. Я никогда насильно не вверял своим людям щенка. Не было такого, чтобы я дал человеку собаку и сказал: «Ты будешь с ней работать». Ведь насильно мил не будешь. Кинолог должен выбрать пса, который будет ему по душе, и собака должна быть расположена к человеку.
– У вас тоже есть своя служебная собака?
– Сейчас у меня нет времени заниматься обучением, передо мной, как командиром, стоят иные задачи. Но я могу зайти к любой собаке и работать с ней, если будет такая необходимость. Последняя моя собака умерла в 2011-м году буквально за считанные секунды. С ней я работал 8 лет, воспитывал её с щенка. Это была немецкая овчарка по кличке Еля. Дома, в Брянке, у меня есть собаки, но там я бываю раз в неделю, на выходных, а здесь снимаю жилье.
– Собаки, которые находятся в Центре, являются универсальными или у каждой своя специфика работы?
– Некоторые говорят, что есть универсальные собаки. Но лично я противник такой теории. Такого просто не может быть, потому что собака должна знать свое направление. Да, может быть, она будет уметь искать и наркотики, и взрывчатку, но я не считаю, что она отработает при какой-либо ситуации на все 100%. Что-то она найдет, а что-то может и пропустить. У каждой нашей собаки своя специфика работы.
Мы обучаем собак по поиску человека, по выборке вещи, по поиску стреляных гильз, взрывчатых веществ, наркотиков. У нас есть полоса препятствий, на которой мы тренируем их, чтобы на вызове пес смог преодолеть препятствие, например, перепрыгнуть через забор или пройти по бревну. Это делается для того, чтобы кинолог не брал собаку на руки и не переносил её таким образом. Обученное животное по команде перепрыгнет ров, пойдёт по бревну.
– Знаете, очень часто на таможне шутят, что собака вместо наркотиков может найти в сумке колбасу. Действительно ли обученное животное может отвлечься на продукты?
– Может быть и такой вариант – не исключено, что собака найдет колбасу или мясо. Поэтому перед выездом лучше перепроверить, чтобы она была сытая, не обращала внимания на еду и искала, например, те же наркотики. В моей практике такого не было. Но понятно: если собака тощая, голодная, еле ходит, то она может и колбасу искать, но такое животное – не работник, это просто показуха. Сытая собака будет отрабатывать свои задачи.
– Если уж мы заговорили о наркотиках, расскажите, правда ли, что из собак-поисковиков делают наркоманов, чтобы те искали наркосодержащие вещества?
– Многие задают этот вопрос, говорят, мол, мы собак кормим и колем наркотиками. Скажу, что ни одну собаку, у которой направление работы – поиск наркотиков, никто наркотическими веществами не кормит. Вот, к примеру, специфика обучения собаки по поиску наркотиков и взрывчатых веществ очень схожа. Так что – выходит, что мы собак взрывчаткой кормим? А если на поиск людей – то человечиной? Всё это бред. Собаки по поиску наркотиков обучаются в игре. Кинологи берут мячик или игровую палочку, данный предмет, например, кладется в банку с коноплей, игрушка набирает запах этого вещества. Потом этим предметом играют с собакой. Если собака на задании нашла наркотики, то кинолог бросает ей мяч и благодарит её, играет с ней. На задании собака, по сути, ищет игрушку, которая для неё привычно пахнет наркотиком, чтобы с ней проиграться – животные у нас не наркозависимые, это заблуждение.
Беседовала Валерия Разина
О том, какие преступления помогают раскрывать служебные собаки и как они «уходят на пенсию по выслуге лет», какого щенка подарила луганским кинологам певица Юлия Чичерина и как проходит обучение животного для поиска наркотиков, а также о многом другом редакции газеты «Жизнь Луганска» рассказал Начальник кинологического Центра МВД ЛНР, полковник полиции Андрей Погорелый.
– Расскажите, когда кинологический центр возобновил свою работу после боевых действий?
– «Возобновил» работу – это громко сказано, потому что мы её не прекращали. В 2014-м году, когда от ГУМВД поступил приказ покинуть территорию Луганска и передислоцироваться в Сватово, из 22-х человек только двое изъявили такое желание. Держать их никто не стал. Питомцы этих людей остались на месте. Когда нас обстреляли «Градами», я доложил о произошедшем тогда еще своему украинскому руководству. Мне поступила команда забирать собак и кинологов, то, что осталось, и перебазироваться в Сватово. Но мы не поехали.
Единственное – летом 2014-го мы дали по 2-3 выходных дня своим сотрудникам, чтобы вывезти семьи из города в безопасное место, в основном – на территорию Российской Федерации. Все кинологи были здесь, за исключением женщин. По моей команде они находились по месту своего жительства. Когда впервые обстреляли наш район из установки «Град», на питомник прилетело две ракеты, попали в вагончик, где у нас был хозинвентарь. Были повреждены окна и двери питомника. Вообще, в течение лета 2014 года к нам прилетело 5 ракет установки «Град» и 7 минометных мин. Были повреждены все столбы, до сих пор еще есть следы тех обстрелов.
После повреждения питомника весь личный состав переехал в подвал, мы установили там обеденный стол, деревянные настилы для сна. Здесь мы находились постоянно – жили, существовали. Естественно, не забывали и о кормлении служебных собак. Пищу готовили на костре, так как света не было. Помню, как только разжигали костер, появлялся дымок, прилетали мины. Спасибо ополчению – они тогда привезли для собак сухой корм. Летом любая собака получала поллитровую банку корма, воды было вдоволь. Этого хватало, чтобы сохранить жизнь собак. Да, они были в плачевном состоянии, но все выжили. На тот момент у нас их было около сорока, различного возраста и направления работы.
На сегодня собаки получают хороший рацион. Есть крупы, мясная продукция и сухой корм. У собак двухразовое питание. Все наши собаки упитанные, ухоженные, блестят. Все продукты мы закупаем за счет республиканского бюджета. В 2015 году нам очень сильно помогли наши друзья из Москвы, которые переслали нам вакцину для собак, и мы смогли привить питомцев от инфекционных заболеваний и бешенства.
Хочется отметить, что удалось сохранить, правда, к сожалению, не все поголовье в Стаханове. Сотрудник Первомайского городского отдела полиции Николай Корж один сохранил всю свою группу в количестве 4-х собак. Я знаю, что когда были сильные обстрелы Первомайска, Николай прятался с собаками в подвале. Это кинолог с большой буквы. Сейчас он подобрал парней для работы с животными, они выезжают на места происшествий.
Поскольку в 2014-м применение полицейских собак для выполнения каких-то задач было невозможным, у нас была одна цель – сохранить поголовье для работы в будущем. Собак иногда выгуливали. После освобождения города от военной блокады мы начали восстанавливать рабочие качества собак. Основные направления, в которых работали тогда, – поиск мин, взрывчатых веществ, растяжек. Сейчас они уже работают и в розыскном направлении, и по поиску наркотиков. Летом 2014 года на питомнике у нас оставалось два человека дежурных, которые следили за собаками, а весь остальной личный состав, совместно с сотрудниками «Беркута» и батальона патрульной службы, вошли в состав военной полиции и всё лето ежедневно патрулировали город. После того, как была восстановлена система МВД ЛНР, мы всем коллективом вошли в неё в качестве сотрудников кинологического центра. Сегодня мы продолжаем работать, как и до боевых действий. Задачи нашей работы не изменились.
– Если представить, что вы всё же могли решиться на переезд, то были ли Украиной для этого созданы условия, был ли транспорт?
– Было бы желание, можно было бы и пешком идти, но его ни у меня, ни у моих подчинённых не было. Все в один голос сказали, что останутся здесь до последнего. Единственный вопрос, который я тогда задал: «А куда мы денем там собак?». В Сватово не было места для них, даже пищу приготовить было негде. А привезти собак и привязать их деревьям – разве это нормально? Но наш личный состав был настроен так, что даже если бы нам предоставили базу, мы бы не уехали. На тот момент к нам уже перешли кинологи из «Беркута». Они были на Майдане, и видели весь ужас, который там творился. Мы же были в Луганске и видели всё это по телевизору. Мы видели бред, хаос, бардак и переезжать туда, где они царствуют, не стали.
После нашего отказа лично мне и некоторым моим сотрудникам движение в Украину закрыто надолго. Но мы не расстраиваемся. Непосредственно я в розыске как «организатор террористической группы». В террористы записало СБУ. Меня только одно интересует: нас записали в «террористы» за то, что мы остались здесь, на родине, сохранили поголовье, базу? Это у нас теперь так трактуют понятие «терроризм»? И входят ли в эту «террористическую группу» собаки? В отношении них тоже возбудят уголовные дела?
– Несмотря на то, что вы входите в состав МВД Луганской Народной Республики, специфика вашей работы значительно отличается. При этом выходит, что Украина всех причесала под одну гребёнку?
– Бог им судья. Видимо, это их задачи. У нас же они иные – работать, помогать в раскрытии преступлений, строить Луганскую Народную Республику. Во всем мире у кинологов своя специфика работы. Да, мы носим погоны, и, хотя не собираем материалы, не допрашиваем людей, но от нас тоже многое зависит. Мы ведь ездим на вызовы не просто покрасоваться, показать, что у нас есть собака – мы приезжаем и делаем работу. Если бы мы были бесполезны, то нас бы не было, наверное, мы бы не входили в систему МВД ЛНР. На сегодня у нас даже нет вакантных мест – есть люди, которые хотят работать с собаками, но сверх штата взять их не могу. Будет мир, будем работать в направлении создания кинологических групп в городах ЛНР, чтобы в помощь в раскрытии преступления нам не приходилось ехать из Луганска за 80-100 км, чтобы на местах были свои специалисты, которые могли бы покрывать радиус 20-50 км.
– Вы рассказали, что главной задачей для кинологов после вынужденного перерыва было восстановление рабочих качеств собак. На сегодня вы своей цели достигли?
– Да, мы восстановили всех. Все собаки, которые у нас находятся, регулярно выезжают работать. Единственная собака, которая никуда не ездит, – это немецкая овчарка по кличке Рэй. В 2013-м году в Одессе Рэй победил на чемпионате Украины по многоборью кинологов – он и кинолог оторвались на 70 баллов от второго места. Сейчас он находится на заслуженном отдыхе, его кормят, выгуливают, с ним играют. Он здесь находится в качестве заслуженного пенсионера.
– Рэй живет при Центре, а как собаки вообще уходят на пенсию, куда их девают?
– Я считаю, что собаки, которые уходят на пенсию, отработав 10 и более лет, не должны попадать в чужие руки, передаваться гражданским. Собака должна жить в семье кинолога или у его родственников. Раньше мы так списывали собак, и я нахожу это правильным решением. Сейчас у нас работают собаки-пенсионеры, так как мы только начали готовить им на замену молодое поколение, но все они прекрасно справляются со своими задачами и отрабатывают свой кусок хлеба.
Наши сотрудники сейчас работают в посуточном режиме, выезжают на места преступлений по всей территории ЛНР. Также мы проверяем помещения, как, например, цирк перед открытием. Буквально на днях в Лутугинском районе была кража годовалого бычка. Наши кинологи выезжали на место, приняли участие в раскрытии преступления. Задержано два человека. Также недавно в Луганске кинологи отработали след после кражи с аккумуляторного завода. Наши собаки привели сотрудников полиции по адресу, где было изъято всё похищенное. Мы всегда выезжаем на все резонансные преступления.
– У каждого кинолога своя личная собака или животные, так сказать, находятся в общем пользовании?
– За каждым кинологом закреплено обычно одна-две собаки, которых они готовят. Но есть у нас сотрудники, за которыми их закреплено по три-четыре.
Лучше собака работает «под одним» человеком. Нежелательно пускать животное «по рукам». Если кинолог воспитывает пса с детства, то тот его слушает, он ему подражает. У нас говорят: какая собака, такой и кинолог. Бывают случаи, когда специалист по семейным обстоятельствам вынужден уволиться или перевестись в другое место, а вот собака, обученная им, естественно, остаётся у нас на питомнике. Её мы закрепляем за другим инструктором, и им приходится заново привыкать друг к другу. Сначала человек пытается подружиться с собакой в игре, потом занимается с ней курсом специальной подготовки по направлению службы.
– Как происходит отбор будущих служебных собак? В каком возрасте начинают учить животное?
– После полуторагодовалого возраста обучить собаку служебным обязанностям практически нереально. У нас был лишь один случай, когда пса в таком возрасте мы обучили. У него были задатки, и уже через 2 недели тренировок он выехал на задание поиска по следу. Приучить взрослую собаку к послушанию можно, но выучить работать – нет. Задатки по поиску взрывчатки и наркотиков развиваются с самого маленького возраста. Наши животные – они, как дети: есть те, которые на лету всё схватывают, а есть те, которым нужно объяснять несколько раз. Так же и у собак: есть «отличники», а есть те, которым лишь бы побегать, поиграть. Поэтому, когда мы подбираем собак, мы их тестируем, проверяем, как они относятся к раздражителям. Если животное от хлопка в ладоши убегает, то это уже о многом говорит. А если щенок прислушается, ещё и гавкнет, то это – нужный нам щенок.
Проще протестировать собаку-подростка, проверить, есть ли у неё задатки для работы. Ведь не каждая собака способна обучиться необходимым служебным обязанностям. Сейчас у нас есть полугодовалая овчарка, она уже умеет ходить по учебному следу. Ещё одна молодая особь – бельгийская овчарка малинуа по кличке Вазуза – скорее всего, будет работать по поиску взрывчатых веществ. Щенка нам подарила российская певица Юлия Чечерина к Новому году. Вазузу мы закрепили за старшим инспектором Алексеем Целуйко. У него есть уже три обученные собаки.
Каждый кинолог сам выбирает питомца, с которым будет работать, его породу и пол. Я никогда насильно не вверял своим людям щенка. Не было такого, чтобы я дал человеку собаку и сказал: «Ты будешь с ней работать». Ведь насильно мил не будешь. Кинолог должен выбрать пса, который будет ему по душе, и собака должна быть расположена к человеку.
– У вас тоже есть своя служебная собака?
– Сейчас у меня нет времени заниматься обучением, передо мной, как командиром, стоят иные задачи. Но я могу зайти к любой собаке и работать с ней, если будет такая необходимость. Последняя моя собака умерла в 2011-м году буквально за считанные секунды. С ней я работал 8 лет, воспитывал её с щенка. Это была немецкая овчарка по кличке Еля. Дома, в Брянке, у меня есть собаки, но там я бываю раз в неделю, на выходных, а здесь снимаю жилье.
– Собаки, которые находятся в Центре, являются универсальными или у каждой своя специфика работы?
– Некоторые говорят, что есть универсальные собаки. Но лично я противник такой теории. Такого просто не может быть, потому что собака должна знать свое направление. Да, может быть, она будет уметь искать и наркотики, и взрывчатку, но я не считаю, что она отработает при какой-либо ситуации на все 100%. Что-то она найдет, а что-то может и пропустить. У каждой нашей собаки своя специфика работы.
Мы обучаем собак по поиску человека, по выборке вещи, по поиску стреляных гильз, взрывчатых веществ, наркотиков. У нас есть полоса препятствий, на которой мы тренируем их, чтобы на вызове пес смог преодолеть препятствие, например, перепрыгнуть через забор или пройти по бревну. Это делается для того, чтобы кинолог не брал собаку на руки и не переносил её таким образом. Обученное животное по команде перепрыгнет ров, пойдёт по бревну.
– Знаете, очень часто на таможне шутят, что собака вместо наркотиков может найти в сумке колбасу. Действительно ли обученное животное может отвлечься на продукты?
– Может быть и такой вариант – не исключено, что собака найдет колбасу или мясо. Поэтому перед выездом лучше перепроверить, чтобы она была сытая, не обращала внимания на еду и искала, например, те же наркотики. В моей практике такого не было. Но понятно: если собака тощая, голодная, еле ходит, то она может и колбасу искать, но такое животное – не работник, это просто показуха. Сытая собака будет отрабатывать свои задачи.
– Если уж мы заговорили о наркотиках, расскажите, правда ли, что из собак-поисковиков делают наркоманов, чтобы те искали наркосодержащие вещества?
– Многие задают этот вопрос, говорят, мол, мы собак кормим и колем наркотиками. Скажу, что ни одну собаку, у которой направление работы – поиск наркотиков, никто наркотическими веществами не кормит. Вот, к примеру, специфика обучения собаки по поиску наркотиков и взрывчатых веществ очень схожа. Так что – выходит, что мы собак взрывчаткой кормим? А если на поиск людей – то человечиной? Всё это бред. Собаки по поиску наркотиков обучаются в игре. Кинологи берут мячик или игровую палочку, данный предмет, например, кладется в банку с коноплей, игрушка набирает запах этого вещества. Потом этим предметом играют с собакой. Если собака на задании нашла наркотики, то кинолог бросает ей мяч и благодарит её, играет с ней. На задании собака, по сути, ищет игрушку, которая для неё привычно пахнет наркотиком, чтобы с ней проиграться – животные у нас не наркозависимые, это заблуждение.
Беседовала Валерия Разина
Комментариев нет:
Отправить комментарий
Примечание. Отправлять комментарии могут только участники этого блога.